Как Тхапсаев театральную Москву покорял

12 апреля, кроме первого полёта Юрия Гагарина в космос состоялось ещё одно важное событие, но 10 годами ранее…

70 лет назад, в 1955 году, в Москве в театре Моссовета состоялся спектакль «Отелло» в постановке главного режиссёра театра, народного артиста СССР Юрия Завадского. При всём уважении к Шекспиру и именитому столичному коллективу ничто не предвещало в театральных кругах сумасшедшей сенсации. Но она случилась!

И началась с выбора режиссёром актёра на главную роль. Им оказался в то время малознакомый московской публике артист из Осетии Владимир Тхапсаев. Завадский увидел колоритного осетина на творческом вечере в Центральном Доме актёра, загорелся вспыхнувшей идеей и сделал предложение.

Тхапсаев согласился. И потряс своей игрой зрителей, театральных критиков и специалистов, став всего за три спектакля знаменитым.

«Счастливо избегнув внешней театральности, Тхапсаев создал простой, ясный и глубоко человечный образ… Тхапсаев играл на родном осетинском языке, но все самые глубокие переживания мавра, все тончайшие движения души Отелло, переданные с подкупающей искренностью и подлинным артистизмом, были поняты московскому зрителю. Такова сила подлинного искусства», — искренне восхищался в газете «Советская культура» народный артист РСФСР Семён Межинский.

И много лет спустя к спектаклям 1955 года с участием Тхапсаева не раз возвращались как к событию большой театральной значимости.

«Я не мог не пойти посмотреть на работу большого мастера. Рядом со мной сидела молодая обаятельная пара лет 25–28, самозабвенно погрузившаяся в трагическое действие. Когда Яго стал плести свои адские интриги вокруг доверчивого мавра, я услышал, как девушка прошептала своему спутнику: „Серёжа, я чувствую, что это плохо кончится… Действительно, всё кончилось очень «плохо». Заслуженные овации сотрясали зал. Мои соседи аплодировали громче всех…», — вспоминал в газете «Вечерняя Москва» многолетний главный режиссёр Московского театра им. Гоголя Борис Голубовский.

«Явление Тхапсаева в роли мавра было поистине грандиозным. Он заполнял собой пространство и сцены, и зала, и моё собственное душевное пространство, до предела взвинченное. Успех нескольких вечеров подряд превзошёл все ожидания. Триумф! Даже перекупщики билетов просчитались — спрос превысил их запасы…», — написал в 2000 г. другой мемуарист Владимир Таршис в «Литературной газете».

А заслуженный артист России Вениамин Панов, игравший в Русском театре во Владикавказе в 1947–1950 гг., в своих мемуарах описал, как сам Тхапсаев вспоминал о тех спектаклях:

«Он рассказал мне о своих московских гастролях, как волновался, — он же говорил по-осетински, это затрудняло общение с партнёрами… Как просил московскую Дездемону говорить просто, не уходить в романтический туман… Как по окончании спектакля, после долгих раскланиваний на бурные аплодисменты зрителей, он пошёл в гримировочную, а за кулисами актёры-моссоветовцы, выстроившись в два ряда, хлопали ему, идущему смущённо по этому живому коридору, и радостно скандировали: — Тхапсаев, Тхапсаев, Тхапсаев!»