1.6. 1917-1921. Период Гражданской войны

Кризис государственности представляется вместе с тем кризисом государственно-опосредствованных этнических отношений. Катастрофа империи в 1917 году открыла возможности для ревизии того земельно-территориального положения, которое сложилось в регионе еще в 1860-е годы и основной момент которого состоял в отчетливой диспропорции между размером земельного надела, находившегося в распоряжении различных этнических групп. Особенно острыми были земельные противоречия между казаками, с одной стороны, и вайнахами (ингушами и чеченцами) — с другой. Уже в конце 1917-начале 1918 года цепь локальных столкновений приводит к тому, что основная линия гражданского противостояния в регионе сформировалась не только или даже не столько между различными социальными слоями, сколько между различными этническими группами. Однако эти две линии противостояния — этническая и социально-классовая — постоянно «взаимодействовали» друг с другом, входя в противоречие или усиливая, накладываясь или же подавляя одна другую. В задачи настоящей работы входит лишь прослеживание генезиса кризисных отношений двух этнических групп в регионе, поэтому мы обратимся непосредственно к ним.

Как уже отмечалось выше, диспропорции в развитии двух групп выразились в том, что несмотря на практически одинаковые показатели земельного надела и одинаковый пресс земельного голода, осетины и ингуши различным образом встраивались в систему отношений как с соседями-казаками, так и с самой империей. Кризис государства спровоцировал и различную реакцию: ингуши в Гражданской войне выступили как единая сила ПРОТИВ этой государственности и против олицетворяющей ее этнической группы казачества, в Осетии же обострились внутренние социальные противоречия, нарастала силовая поляризация различных политических групп внутри самого осетинского общества. Здесь вновь возникает вопрос, почему же в этих условиях — условиях, предполагавших «разведение взаимного удара» (одних — на казачество, других внутрь и против государственных устоев, закрепляющих это внутреннее положение), — почему уже к весне 1918 года по всему периметру границы образовался осетино-ингушский фронт? Почему эта этническая оппозиция возникает в качестве одной из детерминант всего политического процесса в регионе? Вероятно, отчасти вследствие этой оппозиции, общего противостояния с ингушами, отношения осетин с казачеством все больше и больше характеризуются уже не просто как «мирное соседство», а как союзничество (75), в том числе и союзничество в конфликте терских казаков с Советами в 1918 году (76). С другой стороны, социальное расслоение в осетинской среде было достаточным, чтобы левые политические группы (77) и часть мусульман выступили как союзники c ингушскими отрядами в самые критические моменты Гражданской войны.

Коротко актуальная событийная канва выглядит следующим образом:
— лето 1917 года — обострение положения в Терской области, связанное с возвращением с Кавказского фронта дезорганизованной и деморализованной солдатской массы;
— 6-7 июля 1917 года — погромы ингушей во Владикавказе, основным действующим лицом в которых выступают солдаты;
— август-сентябрь — вооруженные столкновения между казаками (станиц Карабулакская, Троицкая, Слепцовская) и ингушскими селами (с 15 сентября до конца года заключено «перемирие»);
— ноябрь 1917 года — после очередного казаче-ингушского инцидента сожжена станица Фельдмаршальская;
— январь 1918 года — новое обострение казаче-ингушских отношений, фактический захват и ограбление ингушскими отрядами правобережной части Владикавказа; горская часть Терско-Дагестанского правительства (78), оказавшегося неспособным предотвратить эти эксцессы, опасаясь казаков и осетин, считавших его «проингушским» (79), выез-жает из города в Ингушетию и дальше в Дагестан; Образуется осетино-казаче-ингушский фронт, пери-одические обострения вдоль всего фронта;
— февраль 1918 года — Моздокский Казаче-крестьянский съезд, на котором казачьи лидеры, в том числе и осетинского происхождения (Бичераховы, Мистулов, Кибиров), пытались «объявить войну» ингушам и чеченцам и приступить к активным боевым действиям; решение было предотвращено прибывшей группой социалистов;
— март 1918 года — обострение ситуации в районах осетино-ингушского соприкосновения (боевые действия между осетинами Ольгинского и ингушами из Базоркино, погром ингушами Батакоюрта);
— апрель-май 1918 года — съезд Советов Терской области принимает решение о земельном вопросе, являвшемся основой казаче-ингушского противостояния: предполагается планомерное и согласованное выселение четырех казачьих станиц с бывших ингушских земель (Тарской, Сунженской, Во-ронцово-Дашковской и Фельдмаршальской);
— июнь 1918 года — очередной казаче-ингуш-ский инцидент (нападение ингушей на станицу Тар-скую и казаков на аул Бартабос);
— август 1918 года — Бичераховское антисоветское восстание, штурм казачьими и осетинскими отрядами Владикавказа (находившегося с марта под контролем ВладСовета), его оборона силами Красной Армии, осетинской партии Кермен, частью горожан, значительными силами прибывших из сел ингушей; осада и занятие ингушами казачьих станиц Тарской, Сунженской и Воронцово-Дашков-ской; откат казаче-осетинских отрядов от Владикавказа; исход казаков из захваченных станиц;
— февраль 1919 года — февраль 1920 года — занятие всего региона белыми Добровольческой Армии, возвращение в июле 1919 года захваченных станиц казакам;
— с марта 1920 года — «окончательная советизация» Терской области, в процессе которой окончательно выселяется ряд станиц, а их территории передаются ингушскому и чеченскому населению (80);
— ноябрь 1920 года — Съезд народов Терека провозглашает Горскую Советскую социалистическую республику в составе РСФСР. Она была образована на Учредительном съезде 16 апреля 1921 года. В нее в качестве отдельных округов входят Ингушетия (как Назрановский округ) и Северная Осетия (как Владикавказский округ) (см. карту 6: 1921).

Примечания

75. В политическом лексиконе тех лет начинает звучать такая фразеология: «вековой враг казаков и осетин ингуши, несмотря на неоднократно заключаемые с ними мирные договоры, напали на Владикавказ… В общем нужно сломить сопротивление ингушей и заставить их раз и навсегда подчиниться закону и порядку» (ЦГА РСО, ф. 54. оп. 5. л. 4438). Протокол заседания Соединительного съезда казаков Сунженского отдела и осетин Владикавказского округа, 26 января 1918 года).
76. Причем не только в период Бичераховского казачьего восстания 1918 года. См., напр.: Терский казак. 1919. № 206.
Однако «бичераховщина» — наиболее яркий эпизод совместных действий терских казаков и осетин (в том числе и из мусульманских сел). Сам Георгий Бичерахов — лидер «Моздокского мятежа» был казаком из осетин, так же как и генерал Мистулов, командовавший казачьими отрядами. Можно привести достаточно одностороннее, но вполне симптоматичное свидетельство о настроениях вероятно значительной прослойки осетинского общества: «осетины считали своими врагами большевиков и ингушей и, невзирая на не разрешенные еще споры с казаками, охотно присоединялись к каждому выступлению их против большевиков» (Деникин А.И. Очерки русской смуты. С. 193).
См. также оценки полковника Беликова: Мемуары // Революционный восток. 1929. № 6. С. 184-186. (Публикация Дз.Гатуева).
Противоположная идеологическая оценка принадлежит осетину-большевику Казбеку Бугаеву: «…горцы все почти до единого стали на сторону революции, инстинктивно ожидая от нее уничтожения политического, национального и экономического гнета и неравенства… Горцы все до единого, за исключением разве купленного какого-либо шпиона или обвешанного медалями и погонами раба «его величества», были в антагонизме с русской властью и русским влиянием.» (Бутаев К. Борьба горцев за революцию. Владикавказ, 1922. С. 5-6).
77. Социалистическая партия «Кермен» была значительной по региональным меркам политической организацией, имевшей до 800-1000 членов и свои вооруженные отряды (См.: Бутаев К. Борьба горцев за революцию). В то же время численность офицеров среди осетин, а именно офицерство было правым политическим крылом в Осетии, составляла около 2500 человек (там же).
78. Терско-Дагестанское Временное правительство было объединением трех властных институций, представляющих три основных социально-этнических массива Терской и Дагестанской областей (казачество, горцев и горожан), — соответственно, Терского казачьего правительства, Объединенного Союза горцев Кавказа и Союза городов Терской и Дагестанской областей. Здесь нужно добавить, что влияние Объединенного союза горцев Кавказа было различным в разных «горских округах», а в Осетии такого влияния не было вообще (См. оценку А. И.Деникина: Очерки русской смуты // Дарьял. 1993. С. 194).
Данное обстоятельство позволяет говорить об этом политическом объединении лишь как о некой прото-государственности, так и не реализованной в реальных властных отношениях.
79. См.: Хейр-Хаев. Этапы революции в Ингушетии // Горский вестник. Владикавказ. 1924. № 2.
80. Приказ ГорЦИКа от 25 марта 1922 года закрепил следующее земельное распределение:

*Ныне территория Пригородного района Северной Осетии.

Население станиц было выселено в основном в Пятигорский отдел — тогдашний Терский округ (юго-западная часть нынешнего Ставропольского края).
В 1920 году произошло еще одно казачье восстание на Тереке, в станицах Калиновская, Николаевская и других. Поднимался вопрос и об их депортации, в последующем все же предотвращенной. Этот эпизод не имеет прямого отношения к развитию ситуации вокруг Пригородного района. Хотя иногда дезавуирование советскими властями решений о депортации Калиновской и других терских станиц трактуется как отмена решений о высылке станиц Сунженской группы.

81. Характерным эпизодом, выражающим некоторую специфику осетино-ингушских отношений того периода, представляется следующая апелляция осетин к деникинским властям: «В последнее время на хуторах Попова, в Балте и районе Реданта образуются поселения ингушей. По этому поводу общества осетинских селений Гизельского, Нижне- и Новосани-
банского составляют общественные приговоры, в которых ходатайствуют перед надлежащей властью о выселении ингушей из указанных мест и о воспрещении селиться им вообще по левую сторону Терека в этом районе» (Приговоры Осетии // Терский казак.
№ 166. 28 июля 1919 года).
82. В условиях современной постсоветской России принцип губернского административно-территориального деления страны иногда представляется более надежным для поддержания целостности страны, чем принцип «национально-территориальный»: последний является формой политизации этничности и способом «взращивания» автономных субгосударственных образований внутри федерации, читай — вне контура российской гражданской нации. При этом, однако, упускается из виду, что и до 1917 года губернское устройство страны не смогло полностью преодолеть или поглотить в гражданской (точнее, имперской) унификации тех этнокультурных различий, которые были сопряжены с «компактностью проживания на исторической территории». Послереволюционное автономистское членение нерусской периферии страны лишь форсировало процессы, которые уже вызревали. Именно потому форсирование «национально-государственного строительства» обещало