К 80-летию со дня начала Великой Отечественной войны. Албег Заоев об отце Аслане Дмитриевиче

Из воспоминаний Аслана Дмитриевича Заоева:

«О чём я хочу и рассказать. Не напрасно же говорят в народе: «Гора с горой не сходятся, а человек с человеком — всегда!..» Так я встретился ровно через 30 лет в 1973 году с Куртом Меиром у входа в парк культуры и отдыха им. К.Л. Хетагурова в городе Владикавказе!

Дело было так. Я после работы заходил за супругой на работу. Она работала в проектном институте «Севосгипрогорсельстрой», который находился тогда на площади Свободы, напротив здания Обкома КПСС рядом с парком. Я заканчивал работу на час раньше, чем она, и часто заходил за ней, и мы домой шли вместе. Я ей позвонил, и сказал, что буду ждать её у входа в парк со стороны площади Свободы. Присел на скамейке, которая была у входа в парк у стены института. Купил мороженное, и опять сел на скамейку.

Не покончив ещё с мороженным, я обратил внимание на сидящих напротив меня иностранцев. Их легко было узнать по одежде и по поведению. Присмотрелся и прислушался к их разговору и понял, что говорят по-немецки. Через некоторое время заметил шрам на левой щеке старшего группы по возрасту. И здесь же возникла мысль: а не тот ли летчик, которого брали в плен под станицей Ивановской? У того тоже на левой щеке был такой же точно шрам. Поколебавшись немного, всё же решил подойти к ним, поинтересоваться, он или нет? Встал и пошёл к трамвайной остановке, чтобы рассмотреть лучше шрам на щеке немца. Все говорило о том, что это он. И рост, и внешний вид, а главное черты лица и шрам на левой щеке, который брал начало выше рта, по всей щеке, срезав нижнюю часть мочки уха.

Подошёл и по-русски поздоровался с ними. Они все дружно ответили мне тем же весёлым тоном по-русски, но с немецким акцентом. Я даже был удивлен, что так чисто по-русски поприветствовали. Они, кроме старика, все встали, и предложили посидеть с ними. Я не сел, но женщину постарше посадил, и мы разговорились. В разговоре я задел тему минувшей войны и задал вопрос старику: был на фронте или нет? Старик побледнел, и ему стало плохо. Откинулся на спину скамейки и захрипел. Старуха начала трепать его по щекам, а молодая женщина быстро под язык ему положила таблетку валидола и начала готовить для укола шприц. Сделала она ему укол, и он постепенно пришёл в себя.

Я предложил им вызвать скорую помощь, но они в один голос ответили, что не надо. Вскоре он начал чувствовать себя получше. Чтобы отвлечь его, я начал спрашивать, кем они доводятся друг другу? Оказалось, что все они члены одной семьи. Отец, мать, сын, сноха, внук и внучка. Они приехали на своих автомашинах из Берлина. Они живут в самом городе. Вскоре старик подключился сам в разговор. Он рассказал мне коротко свою биографию.

Он учился на строительном факультете института в Берлине, когда в январе 1942 года его забрали в армию. Краткосрочные курсы обучения на штурмана и на фронт, на Северный Кавказ. Здесь он принимал участие в нанесении бомбовых ударов по городам: Ростов на-Дону, Батайск, Краснодар, Георгиевск, Прохладный, Грозный и даже в бомбардировке города Владикавказ (тогда Орджоникидзе) и Ардона. Здесь же он был ранен. Дважды его самолет был сбит. Последний раз был сбит под Краснодаром над станицей Ивановской и попал в плен к русским. Здесь я его осторожно остановил и задал вопрос: «А не помните, тех солдат, которые брали вас в плен?».

Немного подумав, он сказал, что один был высокий и худой, а другой низенького роста! Так вот, тот, который был ростом ниже, это — я. После моих слов, он опять изменился в цвете лица, но к счастью на этот раз всё обошлось благополучно. А чтобы он убедился в том, что это именно я, вынул из кармана расчёску и снял с руки часы, которые он отдал мне 30 лет тому назад, и протянул их ему, чтобы он их взял на память. Он так был удивлен, что долго не мог выговорить ничего. На глазах у него появились слезы и начал просить меня, чтобы я их оставил себе на память. «В честь нашей интересной встречи». Он так и не взял их.

Расчёска потерялась при уборке кукурузы в совхозе им. Кирова с. Гизель в 1981 г. Часы подарил своему другу Лолаеву Таймуразу, и они по сей день находятся у него. Далее, он мне рассказал свою историю.

Его отправили вместе с другими военнопленными в г. Краснодар. Оттуда в Алма-Ату. После освобождения г. Киева их перебросили туда, ему, как строителю, в подчинение дали 25 тысяч военнопленных, и они до 1948 года отстраивали город».